Она говорит ему, может быть музыка,
исцелился бы звуками саксофона.
А у него Номонхан, монгольская пустошь,
стылая степь сквозь щемящий сон.
Она вскрывает ему скалистым берегом
кровеносную систему.
А он никотином на веки,
да в узел свою электронную схему.
Известку под ногти, в плед с головой,
да в лунные кратеры,
марсианские колодцы, арракийский зной
беспокойным ротором, унылым статором.