Ты - только голос в моей голове.
Вообще, индийскую музыку нужно запретить за разврат. Не ту, что звучит в их чудовищно прекрасных фильмах, а вот эту, которая играет у меня сейчас: флейта, табла и тампура. То есть, если вы только что с мороза, то услышите примерно следующее – сначала долго дудят в дудку, а потом начинают подстукивать в кастрюлю, параллельно тренькая и ззззыкая на одной струне. И весь этот запил длится писят минут. Но.
Но вот если дунуть… да в хорошей компании…
и вот он начинает медленно и томительно вынимать из тебя душу, вытягивая и разминая каждый нерв, сначала немного больно, а потом сладострастно. И можно долго лежать рядом, не прикасаясь, потому что всё сделает флейтист, но однажды, через несколько часов, к тебе протягивается длинная серебряная рука твоего единственного мужчины, которая начинает подыгрывать, только вместо флейты – ты. А потом – внезапно (потому что пятнадцать минут, это ровно через один удар сердца) – почти вероломно – быстрые тёмные пальцы ударяют таблу и она звенит (и ты почему-то думаешь простую глупую смертную женскую мысль – «это он кольцом, у него кольцо на руке, потому что женат» - и плачешь). Но он пробегает, постукивает по всем твоим тайным местам, и слёзы высыхают, потому что возвращается бессмертный восторг и драйв, от которого хочется кричать – и ты кричишь, конечно. И струна всё звенит, вытягивая тебя так высоко, как никогда раньше не забиралось ни твоё тело, ни твоё сердце.
И когда всё заканчивается.
Когда заканчивается вообще всё.
Ну да, ты собираешься и едешь домой, взяв диск переписать.
Естественно, оказывается, что на трезвую голову, да в одиночку, это слушать совершенно невозможно. И, в общем, много всякого должно произойти в жизни, чтобы научиться обходиться не только без травы, но и без компании – только ты и музыка.
Я встречала людей, которые так же делали любовь. Допустим, экстази. И некоторое время ничего не происходит, вы пьёте чай и разговариваете, а потом встречаетесь взглядом. И ты почему-то зависаешь, рассматривая радужку – вокруг зрачка совсем тёмная, к краю коричневеет, а тут совершенно жёлтое тигриное пятно, конечно, ведь у пророков жёлтые глаза. И когда ты отрываешься, оказывается, что уже и кухни никакой нет, и чая, а ты паришь – невысоко, в полуметре, примерно, - над кроватью и больше всего на свете хочешь, чтобы твоё вечное бессмертное одиночество закончилось. Потому что жить всегда - ну сколько уже можно. Я хочу умереть с тобой, вот и всё, душа моя. А если ты сейчас не прикоснёшься ко мне, то я, пожалуй, умру одна, и что ты будешь делать с телом? И он, конечно, прикасается. А потом озноб и жар, потом огонь, вода и медные трубы, потом пагуба и возрождение, потом ещё много всякого сопливого дерьма должно с тобой произойти, прежде чем научишься обходиться не только без таблеток, но и без иллюзий. Только ты и любовь.
© Марта Кетро
Но вот если дунуть… да в хорошей компании…
и вот он начинает медленно и томительно вынимать из тебя душу, вытягивая и разминая каждый нерв, сначала немного больно, а потом сладострастно. И можно долго лежать рядом, не прикасаясь, потому что всё сделает флейтист, но однажды, через несколько часов, к тебе протягивается длинная серебряная рука твоего единственного мужчины, которая начинает подыгрывать, только вместо флейты – ты. А потом – внезапно (потому что пятнадцать минут, это ровно через один удар сердца) – почти вероломно – быстрые тёмные пальцы ударяют таблу и она звенит (и ты почему-то думаешь простую глупую смертную женскую мысль – «это он кольцом, у него кольцо на руке, потому что женат» - и плачешь). Но он пробегает, постукивает по всем твоим тайным местам, и слёзы высыхают, потому что возвращается бессмертный восторг и драйв, от которого хочется кричать – и ты кричишь, конечно. И струна всё звенит, вытягивая тебя так высоко, как никогда раньше не забиралось ни твоё тело, ни твоё сердце.
И когда всё заканчивается.
Когда заканчивается вообще всё.
Ну да, ты собираешься и едешь домой, взяв диск переписать.
Естественно, оказывается, что на трезвую голову, да в одиночку, это слушать совершенно невозможно. И, в общем, много всякого должно произойти в жизни, чтобы научиться обходиться не только без травы, но и без компании – только ты и музыка.
Я встречала людей, которые так же делали любовь. Допустим, экстази. И некоторое время ничего не происходит, вы пьёте чай и разговариваете, а потом встречаетесь взглядом. И ты почему-то зависаешь, рассматривая радужку – вокруг зрачка совсем тёмная, к краю коричневеет, а тут совершенно жёлтое тигриное пятно, конечно, ведь у пророков жёлтые глаза. И когда ты отрываешься, оказывается, что уже и кухни никакой нет, и чая, а ты паришь – невысоко, в полуметре, примерно, - над кроватью и больше всего на свете хочешь, чтобы твоё вечное бессмертное одиночество закончилось. Потому что жить всегда - ну сколько уже можно. Я хочу умереть с тобой, вот и всё, душа моя. А если ты сейчас не прикоснёшься ко мне, то я, пожалуй, умру одна, и что ты будешь делать с телом? И он, конечно, прикасается. А потом озноб и жар, потом огонь, вода и медные трубы, потом пагуба и возрождение, потом ещё много всякого сопливого дерьма должно с тобой произойти, прежде чем научишься обходиться не только без таблеток, но и без иллюзий. Только ты и любовь.
© Марта Кетро